Созвездья малого коня

[Alehandro]

«СОЗВЕЗДЬЕ МАЛОГО КОНЯ». Продолжение серии рассказов "В ночном, на осерёдке речном" и "Этот летний задумчивый вечер"

И тут на осерёдок налетел проснувшийся среди ночи ветерок, дунул в угли, что разворошил Григорьич и породил целые полчища взметнувшихся к небу искр.
- Эх, красота! – промолвил Сеня, вновь наблюдая огненный кардабалет на фоне звёздного неба.
- Красивши некуды! – отозвался конюх, отшвыривая кочерёжкой одну картошку от другой, - была она рязаночкой, а стала африканочкой!
Сеня подхватил вылетевшую из-под кочерёжки картоху и стал подкидывать её вверх, тем самым добиваясь остужения «африканочки». Подхватил вторую и начал ловко жонглировать, успевая при этом дуть на почерневшие от сажи ладони.
- Да ты циркач, Сенька!
- А то! – поднимаясь воскликнул жонглёр, - давай-ка ещё одну!
Григорьич подкинул третью картоху. И вот, уже стоя на ногах и задрав вверх голову, Сенька ловко упражнялся с картошками. Лёгкий ветерок с реки всё шибче раздувал огонь в казалось бы уснувших углях, который в свою очередь мягкими всполохами освещал подрумяневшееся лицо Сеньки. Дважды или трижды смахнув с лица пот, оставив следы сажи от грязных рук, Сенька-жонглёр приобрёл боевой раскрас команчи.
- О! А вон и парочка лошадиная красуется-милуется, - радостно заявил он, не отрывая взгляда от звёздного неба, на фоне которого одна за другой прыгали печёные картофелины.
- Как милуются?! – подорвался с места конюх и посмотрел сначала на один берег, затем на другой. С обеих сторон разносилось по-над рекой лёгкое поочерёдное ржание то Василька, то Ромашки. Лошади будто переговаривались меж собой.
- Свистун, ёлкина с палкою! Все на месте.
- Скоро быть женой невесте! – в рифму продолжил Сеня и вручил своим старшим друзьям по остывшей картофелине.
- Я вооон про ту звёздную парочку лошадей говорю, - указал Сенька перстом в небо, - сразу видно август на носу, коль Пегас и Тея в ночном небе проявились.
- Так ты о звёздах чтоля?
- Я «чтоля» о созвездиях.
- Ну, Пегаса я знаю, - забасил Петрович, раздевая подгоревшую картошку, - а Тея… кто такэя?
- Давай Сенька, сказывай! – подхватил интерес Григорьич.
- Да здесь особо сказывать неча… очередная история любви, коих в Древней Греции не меньше чем звёзд на небе.
Сенька вытащил из рюкзака бинокль и, глядя на звёзды сквозь его окуляры, продолжил:
- Тея и Пегас любовниками или влюблёнными не были, хоть и видны на звёздном небе рядом друг с другом.
- Ну-ка, как говорит мой внучок, дай позырить! – слюбопытничал старый конюх, протягивая руку за биноклем.
- На, попробуй-ка, найди. Увидишь Пегаса – тут же за его шеей, будто прислонившись к ней, будет выглядывать небольшая лошадиная голова – созвездие Малого Коня, с которым и связана легенда о Тее.
- Да где они есть-то?
- Да рядом с созвездием Дельфина, недалече от….
- Тьфу, ёлкина с палкою, эдак глаза сломаешь! Лошади, дельфины – цельный зоопарк на выезде. Сказывай давай, звездочёт что к чему.
- Григорьич, ты среди этого зоопарка Большую Медведицу найти сможешь?
Конюх побегал глазами по небосводу и указал пальцем:
- Вона черпак висить, она?
- Она. Но вот ты сказал черпак, стало быть увидел так называемый ковш Большой Медведицы. А саму медведицу видишь в этом ковше? Смотри в бинокль, через него рисунок звёзд получше видно.
- Ну черпак, он и черпак… Медведь в ём даже и не мерещится…
- О! Верно подметил. Чтоб среди бесконечного множества звёздных рисунков увидеть медведицу или лошадь, дельфина или лебедя, тут воображение первонаблюдателя нужно иметь. Так же как глядя в облака – одному в облаке собака примерещится, другой в том же облаке овцу увидит. Всё зависит от игры воображения. Так что глаза и впрямь сломать можно, если не включить это самое воображение.
- Эт дело творческое, а мы люди простые…
- Нет Григорьич, все люди, все до единого – личности творческие. Только многие не знают об этом… Вот говорят: человек создан по образу и подобию Божию. А чем же мы подобны Богу, какую схожесть имеем с ним?
- Вопроооос… - как-то втянув голову в плечи, почти шёпотом произнёс Петрович.
- А как его ещё называют? – Творец, Создатель. Вот и человек, среди всех тварей земных только он способен творить и созидать. В большой ли малой ли степени, но всяк человек способен творить и созидать. По образу и подобию Божию. Кто-то творит в живописи, кто-то в архитектуре, в музыке, в поэзии…
- Ну а из меня-то какой творец? Конюх я и есть конюх, ну до пензии электриком был на заводе…
- А свистульки твои, игрушки всякие из дерева резные! – перебил Григорьича Сеня.
- Да пустое! – махнул рукой конюх, - так хобби, пустое дело!
- Ничего себе пустое! – а сколь радости твоя работа деткам приносит, да и взрослым тоже. А работа эта – и есть творчество. Правильно Сенька толкует. Вот он, подарочек-то твой, всегда со мной, как ты говоришь на всяком безделье рядом. И ведь без двух пальцев мастерить умудряешься. Может ты в прошлой жизни Ставридарем был?
- Кееээм? – изумлённо протянул Григорьич.
- Ну, этим, мастером по скрипкам… Старьвидари…
- Страдивари! – поправил Сенька Петровича.
Пасечник достал из внутреннего кармана махонькую свирельку, тихонько заиграл на ней простую, но красивую и никому не знакомую мелодию.
- Нешта сам сочинил?
- Сам… - с каким-то застенчивым видом прошептал пасечник.
- Хорошо, - смахивая слезу счастья, так же тихо произнёс Григорьич,
- вот ведь никогда не думал, что безделушка моя мне же сердце моё счастьем прищемит. Ай… давай Сенька, продолжай свой сказ про эту лошадь в небе, а я туды подглядывать буду, может чего и вообразю…
- …Созвездие, которое ты пытаешься найти, - начал свой рассказ Сенька, – одно из самых маленьких в северном полушарии. Называется оно «Малый конь». В нем всего-то 14 звёздочек. Есть несколько легенд, мифов Древней Греции о рождении этого созвездия. Но самой романтичной мне кажется легенда о любви Эола и Теи.
- Эт что за сладкая парочка, и причем здесь эта лошадиная морда на небе? – вопросил Григорьич, не отрывая глаз от окуляров бинокля.
- Эол считался у древних греков богом ветров. Тея же была дочкой кентавра Хирона.
- Лошадь что ля? Иль как кентавр – спереди человек, а с задку конь… Смесь бабёнки с лошадёнкой.
- Да нет, была она обычной девицей и верной спутницей богини Артемиды. Артемида была девственницей и весьма строгой, нравственной дамочкой.
- Стара дева значит?
- Ну, по-нашенски можно и так сказать…
- Так-так… Ну а этот малый конь в небе, которого я никак найтить не могу – он здесь причем?
- Так вот, Тея спуталась с Эолом. И зачла от него. А опузатившись, бежала от гнева отца и своей покровительницы Артемиды. Выручил деваху бог Посейдон. Он превратил Тею в лошадь с именем Гиппа. Когда та ожеребилась, Посейдон превратил новорожденную жеребицу в девочку Меланиппу, а мамашу отправил в звёздное небо в образе лошади, спрятал её за Пегасом. Только вот голову её и видно. Вот и всё.
- Как всё? Сам же сказал – легенда о любви, романтическая. А ты тяп-ляп и готово. Я даже воображалку не успел включить, чтоб найти эту кобылью голову в небе. Кстати, а ежели легенда про кобылу, то почему созвездие Малым конём зовут?
- Григорьич, я ж говорил, что версий несколько. Кроме той, что я рассказал, есть ещё версия, что «Малый конь» - это брат крылатого Пегаса, конь Килар.
- Ладноть, как назвали, так и назвали. А по мифам Древней Греции гуся тебе в зачётку.
- От чего так? – с улыбкой вопросил Сенька.
- От того что не услышали мои уши красивой романтической истории любви. Ни романтизьму, ни трагизьму.
- Ну тоже мне… нашёл Еврипида.
- Кого?
- Еврипида, который написал трагедию о Меланиппе, той самой, что родилась от любви Эола и Теи.
- Вооо… Я ж чуя, что здесь трагедией пахнет. Сказывай, чего там этот Еврипид нацарапал.
- Григорьич… Я ж не эллинская… бррр… не «Ленинская библиотека». Рассказал, что знаю. Коротенько.
- Эх, ночь темна перед рассветом, кабы время скоротать, лошадиного портрета в час быка мне не видать.
- Да ты поэт, Григорьич!
- Да с Сенькой сведешься – станешь поэтом… Во! Давай-ка Петрович сыграй чё-нить на свистульке-то!
- Не уничижай плоды труда своего. Между прочим, творческого труда. Свистульки ты детям мастеришь, а мне, прям, волшебную флейту подарил, – отозвался Петрович и заиграл.
- Ну, играешь ты словно Птица Феникс в сон завораживаешь, - глубоко зевая Сенька отвалился на спину и окунул себя в созерцанье звёздного полотна.
Убаюкавшись под звуки «волшебной флейты» пасечника Петровича, Сенька провалился в дрёму. И в этой дрёме оказался он в Древней Греции, на вершине горы Пелион…

ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ РАССКАЗЕ ЭТОЙ СЕРИИ - «КТО ТЕБЯ ВЫДУМАЛ, ЗВЁЗДНАЯ СТРАНА?»