ЗамОк на Границе

[Darg]

Байка.

Все могущие быть совпадения - изначально и злонамеренно случайны.

«-...Ловят? Как поймают, сразу – на кол! А уж апосля...»

Из к/ф «Иван Васильевич меняет профессию»

«...враг будет бит, повсюду и везде!»

Из советской песни

Каждый месяц, (в третью субботу), два старых знакомца генерала ходили в эксклюзивную генеральскую сауну, (хотя у обоих была дома роскошная, улучшенной планировки, персональная ванная комната, с раздельным санузлом), при Мебельном Отделе. Правда тогда он звался по-другому – по-имперски и сугубо гуманно-милитарно. Предмет неизбывной зависти и страстных мечтаний полковников, не говоря уж о подполковниках или вообще старших офицерах. Нет, не какие-то особые банные прибамбасы неудержимо влекли туда «двупросветную» братию родов и войск, а возможность в тёплой, дружеской, непринуждённой обстановке покалякать о делах разных. Скорбно-насущных, например. С нужными людьми. Объективности ради стоит заметить, что и новоиспечённым в столицу генерал-майорам с контр-адмиралами, в ту неброскую снаружи сауну-комплекс, путь был заказан. Временно или как получится у них, «салабонов». ПослужИте сначала, наберите достаточный «вес», обрастая потребными возможностями, выйдите на соответствующий Уровень... Вот тогда – милости просим, к нашему скромному шалашу. А то – шебуршатся по коридорам да угловым кабинетам мелкой шушерой, мелюзга пузатая, папахи ещё толком не заслужили, с-с-салаги!!!...

Так вот, всё у двух «неполных» генералов, (один на две ступеньки, другой - на единую), катилось по накатанной: замечательный парок, махание берёзовыми веничками до одури и почти сладострастного уханья, окунание в хладные, добротно отфильтрованные воды обширного, где-то на полубатальон, бассей.. (Какой хлор, вы что!!!?) Когда напарились досыта, завернувшись в «нулёвые» простынки аля римские сенаторы, в приятной истоме прошествовали в «Охотничий зал». Дабы пивком разговеться, а потом и «беленькой» полирнуть, да с нерастраченным аппетитом закусить, чего начпотыла пока-ещё-неМебельного послал им нынче наднесь, какой такой «хлебушек»...
Да, чуть не забыл: один генерал был армейский, «выдвиженец» из гражданских по партийной линии; другой – пограничный, кадровый. И если «шуруп» по-спринтерски быстро начинал забегать вперёд по количеству оборотов, то «зелёный» пил раздумчиво, не спеша, словно марафонец какой.

Слово за слово, зашёл извечный спор, с запева армейца: «Да мои..., а твои...» Даром что и те, и эти – наши, но очевидно грызла, поедом ела армейца спокойная, непоколебимая невозмутимость давнего знакомца: никак его поддеть не удавалось! Сидит, слушает да в усы усмехается.
- Слушай, сосед, вот говорят-говорят «Граница на замке», а ведь мои-то туда-сюда-обратно ходят, как хотят, на самом-то деле! - завелся сам и на ровном месте раздолбанным «Иж, планета спортом» армейский.
Собеседник как и обычно загадочно усмехнулся:
- Так-таки «как хотят» или строго там, где им «форточки» приказано держать и глаза закрывать на 180 градусов? А то и вообще не выходить кое-где да кое-когда, но регулярно?
Армеец сообразил, что глупость ляпнул, но шлея попала под, скажем – колесо, и его понесло, чем дальше, тем страшнее:
- А давай забьём, что мои твоих сделают как котят? Чё, слабо?
- Ну отчего же, просто хочу задать сначала уточняющий вопрос...

(Армейца аж перекосило: его дико бесили эти самые «уточняющие вопросы» как незнамо что или кто... Или в куда, дрыном неошкуренным.)

- ...каков заклад?
- То есть ты – не против? – довольно осклабился армейский.
- Против. Но ты ж как... банный лист – не отстанешь ведь, а?
- Я не понял, так забьём или нет!?
- Ты на вопрос ответил бы, сперва. И вот ещё, какие правила?
- Ящик пива «Элефант*»! Какие правила? – попытался наморщить ум основательно поддатый заводила.
- Ну как какие?! Не в бирюльки играем да и люди с оружием, заряженным боевыми ходят. Не ровен ча..
- Да л-л-ладно, достал ты уже со своими б-бы... боевыми! В общем так: трое моих диверсов..
- Тогда у меня условие: все пойдут в одном округе..
- Это ещё зачем?! Я в поддавки играть не намерен!
- За тем, чтобы они остались живы и относительно здоровы, а не потенциальными трупаками были, понял, нет? И один округ – это не три, вообще и в случчего.
- Как-ка-ка-ими такими трупаками!?!
- Ну, собачкам, к примеру, не объяснишь, что задерживать будут не настоящих, а невсамделишных диверсантов. Вот кстати, ещё одно условие – никакой спецхимии!
- Это ещё почему?! На кой тебе о каких-то там с-собаках беспокоиться?!!!
Пограничный генерал так глянул на армейского коллегу, что тот почему-то знатно протрезвел:
- ОНИ – НЕ КАКИЕ-ТО, ПОНЯЛ!!!
- Ладно-ладно, у вас, пограничников, всё не как у людёв... Хорошо, без спецхимии. Ещё условия?
- Да вроде всё. Только смотри, чтобы всё было по-..
-..честному? – с хитрецой подмигнул армейский.
- Это само собой. Ты не забегай поперед всё время, не дерьмо хлебать собрались. Я хотел сказать – по уговору и без дурного цирка.
- Замётано. Только кто нам заклад разобьёт?

Тут очень удачно в монументальный полупредбанник зашёл некий полный адмирал.

(Откуда известно, что именно адмирал и преизрядный отнюдь не живым весом, он же голяком был!? Нет, не татуировки морской тематики выдавали того с головой и не намертво въевшаяся «кряжистая» походка, будто по палубе корабля в море-акияне цепко вышагивает, всё просто до банальности: спорщики знали его в лицо, а не только по должности-принадлежности.)

Морской с огромным удовольствием «разбил» крепкое генеральское рукопожатие. Расспрашивать о предмете спора не стал, выговорив себе право дегустировать «Элефант» с победившим.
- Ну и ушлый вы народ, мореманы! – в восхищении покрутил головой «беспросветный» армеец.
- Сами позвали, мазуты сухопутные, никто насильно не тянул! – веско отмёл инсинуации адмирал. Развернулся кормой, (благо «голубых» и среди высшего командного состава Империи отродясь не водилось), да и с достоинством дредноута прошествовал в парную...

Через месяц, там же, те же оба-двое.
- Ну что, где мой ящик «Элефанта», а? – добродушно усмехнулся в усы генерал-погранец. – Или не признаёшь проигрыш?
- Да нет, взяли твои всех троих, комар задний хобот не подточил, ты выиграл, - со вздохом природного жмота проговорил армейский и как-то непонятно глянул. Вроде как хочет спросить, но не решается.
- Чего ты мнёшься, как целка? Вижу жеж, что шо-то тебя ест, - определённо выигравший пребывал в прекрасном расположении духа. – Или признаться в чём хочешь, а? Если про то, что лучшая служебно-розыскная собака округа, инструкторский овчар, носоглотку себе сжёг и стал инвалидом, так это пусть на твоей совести останется! Плюс пенсию будешь выплачивать, на его содержание, в сытости и холе, до самой, естественной смерти... Его-его смерти, не дёргайся как припадочный!
- Да я..
- Приказал строго-настрого, чтобы не применяли, а он – вопреки и сам, ась?
Армейский пристыжено опустил взор долу. С таким поваляешь дурака, насквозь видит!
- Я хоть и не баба нигде ни разу, но вижу тоже, сердцем, – словно мысли прочитав, прищурился погранец. – Короче, пеню заплатишь. Чем, я позже решу. А свезло тебе и твоему засранцу-полкану, редкостно...

Армейский недоумённо вскинул голову.

- ...Что командование Отряда там оказались, своевременно, и что сразу же забрали твоего пи.(морального урода)! Ну-ну, не гоношись, здесь все свои, гражданских непосвящённых нет, и облико-морале специфического военного люда никого особо не колышит. То есть не совсем сразу: пришлось того, помятого слегка, выпиливать из кроны древонасаждения... Однако за овчара могли срочники и погорячиться, а так – случайно уронили да чуток, для тонуса, попинали, отряхивая от пыли, коры и свежайших опилок... Повезло в том, что «тревожка» вышла по рации ПОСЛЕ того, как подъехал начальник Отряда. Что они, всем скопом, удерживают инструктора, но долго не смогут – здоров верста коломенская и упорно вырывается! И что инструкторский овчар уже не катается по земле, не скулит и не трёт передними лапами нос, лежит на боку, а из пасти у него – пена идёт! И что, когда кто-то из заслОнов, во внезапно упавшей тишине, проговорил: «Братья, так он же – НАСТОЯЩИЙ диверс!!!», только трубный окрик полковника «ОТСТАВИТЬ!!!» спас, всех, от ненужных никому неприятностей. И нас тоже, между прочим...
«Большой звездой» клянусь, что не это тебя гложет. Давай, колись уже что ли...

Армеец, словно перед прыжком с кручи, явно решился и вновь уставившись в резной, из ливанского кедра, полированный пол предбанника промямлил:
- Был ещё четвёртый. Да, сверх уговора, каюсь! Вот только...
- Что!? – пограничный генерал мгновенно переменился, добродушие словно ветром сдуло. – Да не тяни ты кота за помидоры!
- Пропал он, - с убитым видом сообщил сногсшибательную новость армейский.
- Как пропал?!!! Не п-пОнял!!!?
- Не вышел на связь ни в оговоренное время, ни в добавочное, ни в контрольное... С той стороны. И не явился к резиденту.
Погранец присвистнул. Подумал и сказал очевидное:
- Пи(се)ц, доигрались!
Армейский смотрелся невыносимо уныло, настолько сникший у него был вид.
- И сядем оба, даже не надейся по партийной выскользнуть! – припечатал «зелёный». – Хотя, есть..
- Выход!? – возопил в голос любитель опасно поспорить.
- Тиха!!! Не ори! Можно сказать и так, - то ли обнадёжил, то ли совсем и резко наоборот. - Давай полный расклад, будем посмотреть...

(Да, если что: прослушки там не было, нигде, по молчаливому общему уговору. А то не ровен час, «слухачи» могли и такого из госсовсекретного услышать от румяных да пьяных , что уши мгновенно в трубочку завернутся! А потом и ляпнувшим неосторожно, и ухознатцам, и всем причастным их начальникам устроят досрочный, например – аварийный или скоропостижный, уход, под фанфары и троекратный салют. При заполошной, авральной зачистке Авгиевых конюшен всегда хоть и известный, отвлекающий непосвящённых звон, но как ни поверни – суета ненужная и нервные клетки зазря посаженные. Никому это, по зрелому размышлению, и даром ненать!!!... )

После проведения аккуратных, оперативных мероприятий с зондажем выяснилось следующее: по всем внешним приметам, самым последним «сверхурочного» учебного диверсанта видел старший одного из нарядов ЗСП. Который собирался у того снова проверить удостоверяющие личность документы: чем-то ему этот гражданский пассажир не нравился. Вроде документы все в порядке, (ну ещё бы – «липа», коя совсем и не дерево, высшего класса, для негласных госслужащих; и на глазок фиг поймёшь-распознаешь, и профессионально проверяя спецтехникой), и ведёт себя адекватно, но вот что-то такое было с мужиком «не так» и «не то». Тут по рации передали, что в одном из вагонов, (третьем «с головы» состава), «дембеля» СА устроили между собой драку и одновременно пошло сообщение об обнаружении дезертира-«шурупа», с оружием, во втором, «с хвоста»! И когда пьяных дебоширов утихомирили, а дезертира – тоже повязали, сержант спохватился и бегом вернулся с младшим, но поезд – уже ушёл, во всех смыслах. Не оказалось того гражданского на месте, никто из попутчиков не заметил, куда он делся. Только перманентно непросыхающий проводник, из местных, видел, что тот, ш-ш-ша-акал драный, к туалету направлялся, хотя говорено же и не раз, да, что на стоянках – запрещено...

Неизвестным сановным спорщикам осталось лишь одно: к этому сержанту, так же на службе, в тамбуре, подошёл из вагона некий ефрейтор-балагур. Под благовидным предлогом, (не пора ли отлить), «молодого» направили в вагон-ресторан, за блоком «кислородных палочек». Оказалось, подошедший – «годок» да ещё к тому же и земляк! С одной из линейных застав Н-ского отряда. Проездом на расчёт, в Отряд. И так, как бы между прочим, сообщил, что некие люди настойчиво и убедительно посоветовали ему передать: при неизбежно-скорых расспросах – твёрдо стоять на том, что «пропал» сей гражданский ровно на один полустанок раньше. И чтобы братан не переживал так, из-за якобы профпрогрёба в ту ночь: по всем признакам, работал матёрый «сосед»-учебный, с двумя группами прикрытия. Экзамен выпускной сдавали ему, ага. И что его – взяли, на границе, по-тихому, без шума и пыли.
- Вот только вышла небольшая накладочка – в крайне непрезентабельном виде. Понял, брат, нет? За настоящего принимали потому что. Ночь была к тому же. И после перевода на инвалидность заставского овчара не остыли. Потому что о том, что и этот – учебным был, точнее – «условно» учебным, узнали слишком поздно. Кто ж подумать мог, что два снаряда да в одну воронку!? И скорый «дембель» - не в опасности: нормально уехать сможешь, если поступишь по-умному. Твёрдо стой на том, что – на один полустанок раньше! Проводник – ничего не помнит. Вернее – не вспомнит точно где, даже не сомневайся. Ему внезапная ревизия с незапланированным рейдом транспортной милиции не нужны, совсем. Распрощики из столицы приехали и уехали, а ему здесь, с семьёй и роднёй, ещё жить да жить и работать. А то знаешь, такую замечательную кашу заварившие – всегда высоко сидят. И прикрывая личный срально-посадочный инвентарь - утопят и не заметят. Не одного тебя с проводником утопят... О, к Базе подъезжаем! Ну, бывай, зёма! Скоро и тебе позвонят. Сразу же после расспросов и отъезда ни с чем. Вернее – не с тем...
Удачи тебе! И – мочи, брат!!! – пожал «годку» руку, лучезарно улыбнувшись. Придерживая «дипломат», ловко открыл дверь одной рукой, откинул и зафиксировал «заслонку», спустился по ступенькам и соскочил с подножки ещё не полностью остановившегося вагона.
- Подожди! – спохватился зсп-ешник. – А сигареты как же?!
- Я – не курящий, это тебе! - обернулся тот, вновь сверкнув улыбкой. Махнул рукой на прощание и – пропал в призрачном полумраке горевших очень через один станционных фонарей. Будто приснился или привиделся. Впору глаза тереть. Хотя вот он, младший наряда, вернулся с блоком «Стюардессы»...

Так что искали пропажу, добротно залегендировавшись учениями и потребной давно уже профилактикой инженерных заграждений, на стыку «Итама» и «Каймана», там где коротенький мосток железнодорожный. Под ним самим и по обе стороны от «гребёнки-авоськи», под ним же. Пограничные спецы-аквалангисты обшарили всё, (и даже не думайте: конечно же только по нашей стороне русла), не по разу и нашли-таки немало интересных раритетов и не только их, в исключительно плохом состоянии ржавления или дикомпоста. И так, по мелочи - ровно три с небольшим человеческих остова, давнишних, в разной степени разукомплектации: как выяснилось, два с четвертью мужских и один женский. Четвертушка – всё, что осталось от ныряльщика-любителя минных дел, после застревания в «гребёнке».

(Вот, инженеры тут подсказывают, что – повезло: обычно если измочаленная в мелкий хлам десятинка остаётся и то – праздник, для военных дознавателей и патологоанатомов.)

Мужской и женский, судя по сохранившимся фрагментам одёжки и оружия у обоих – сопредельные; третий, по тем же признакам судя, наш красный командир. А подлинная цель операции прикрытия? А что она?! Искомого, относительно свежего, траченного подводной речной живностью трупа, (со следами прижизненных, скудных числом прокусов), или трудно опознаваемых, неопрятных клочьев-останков от оного – обнаружено не было.

В общем и целом учения прошли замечательно, с огоньком, на «хорошо»: навели подводную профилактику на инженер-противо-сооружение и вспомогательное всякое, (давно уже пора было, кстати); а сопредельная разведка напрасно поломала голову и безрезультатно рвала ейный антипод, что же стояло за учениями на самом деле!!!? Сопредельной стороне передали, с соблюдением всех процедур и протоколов найденные останки. Дипломатично попеняв, что пришлось со своей стороны русла чужой взрывоопасный мусор убирать: две неразорвавшиеся, музейные ручные гранаты и не менее допотопную мину альбионского же производства, наклАдного действия. А у себя, подняв архивы, закрыли стародавний служебный «глухарь», с попутной реабилитацией и торжественным захоронением останков героя-чоновца на малой, суверенной ныне, родине.

Как там и что именно случилось апосля, в заоблацех милитарных, никто точно так и не узнал, но отделались генералы-спорщики лишь предбольшим испугом.

(Хотя армейцу было сказано сакраментальное: «Будешь должен!» А пенять на зеркало надо, никто за язык не тянул спорить, да. И попал он, карасём – на нематериальный... Нет, не крючок, а намного похуже – на кукан.)

То ли от того, что сработал принцип дядюшки Мюллера, а именно: знали о ЧП ровно трое – спорщики и сгинувший без следа «сверхплановый»; то ли – одно из двух, как говорят по слухам в Одессе. В общем, нигде и никогда «пропащий» так и не всплыл. Ни в прямом смысле, где-нить ниже по течению или в низовьях пограничной реки; ни в переносном – на «радиоголосах» всяческих. Как в воду канул...

Убеждён, что авторство расхожей фразы «Граница на замке» не принадлежит пограничникам. Явно посторонние постарались. Потому что, как ни парадоксально, но закрытая на замок граница – никому не нужна. Кроме погранцов само собой: забот и треволнений меньше, для них. Было бы. Заперли, ключики – на «конец» (самопально плетёная, альбо верчёная спецверёвка особая, напоясная, для вязания), и – кум королю. Только фигвАм, а не замОк! Государству, даже сильному, границы нужны... хм, перемежающегося свойства: когда надо – на засов, когда не надо – прозрачнейшая кисея, газ эфирный, мля, а не ткань! Через Границу жеж чего или кого только легально нелегально, (то есть с санкции «кого надо»), ни тащат, каких «фигарей» ни носит туда-сюда, туда-сюда... А крайние такого замечательного мироустройства на границах кто? Правильно – их охраняющие и защищающие. Каким нелицеприятным местом повернётся текущий прохудившейся канализацией политический момент, такими и выставят. Стой и дисциплинированно молчи, пока тебя своим дермецом мажут рукогрёбы с уклоном в зоофилизм всякие, из столиц. Как хочешь крутись и изворачивайся, но и инструкции соблюди, и нарушивших границу с оружием да спецхимдрянью в рученьках не сильно обидь. И будь готов, что об тебя, даже исполнившего свой служебный долг и не преступившего ничего, могут и вытрут ноги.
Так что фраза сия, расхоженная, была бы крайне смешной, если бы не была – печальной... Кое-где, у нас, порой...



*Марка датского пива, очень, Оч-ч-ень крепкого. И забористого - забарывает способность сопротивления закону всемирного тяготения, быстро.