За капустой

[Бучнев Олег]

Первый же заставский ужин после скудной кормёжки в учебном пункте приятно поразил моё воображение. Плов почти домашний, хлеба сколько хочешь, но главное — на столе красуются тарелки с тонко нарезанным слоёным салом и квашеной капустой, от которой идёт такой умопомрачительный запах, что аж слюнки текут, что называется. На моё приятное изумление с гордостью смотрят заставские волки, отслужившие по году-полтора. Да чего там, даже те, кто старше меня призывом всего на шесть месяцев, тоже гордятся передо мной салом и капустой. А я, между прочим, и не изображаю из себя избалованного разными вкусностями гурмана, но, наоборот, вовсе не гордо молочу вкуснейшее сало и похрустываю ну совершенно домашней капусткой. Лепота!

— Ну что, это тебе не «учебка», а? — задаёт риторический вопрос какой-то ефрейтор, которого я потом два или три месяца (до его увольнения в запас) буду знать как одного из братьев Седовых. Однако, несмотря на риторичность, обозначить ответ всё-таки надо. Из уважения к его сроку службы и… салу с капустой. Жизнерадостно и благодарно мычу с набитым ртом.

— Ну то-то же! — довольно гудит ефрейтор. — Застава есть застава. А в конце апреля наверняка за капустой поедешь с кем-нибудь из своего призыва, как я в своё время ездил. Ну ладно, приятного аппетита!

Седов вышел из маленькой, очень уютной заставской столовой. Это тоже приятно меня не то что удивило, но обрадовало. Да нет, не то, что ефрейтор вышел, а его пожелание. Хотя на отсутствие аппетита никогда не жаловался, честно говоря. Оказывается, на заставе так принято: заходишь в столовую или выходишь из неё — желаешь всем приятного аппетита. Потом это так во¬шло в привычку, что, даже выходя из пустой столовой, желал оставшимся столам приятного аппетита. Как и все, впрочем.

Порадовался немного, а потом до меня дошёл смысл сказанного: в конце апреля за капустой поедешь. Что это за сроки такие?! И куда поеду? Нет, я, конечно, не большой специалист по сельскому хозяйству и срокам посева или сбора урожая. Но в апреле точно никто за капустой не ездит! Наверное… Теперь мучиться буду. А спрашивать ни у кого не стану. После того, как вкусно поел, я теперь опять гордый и даже где-то независимый. Так что бог с ней, с капустой. Выкинуть из головы и забыть. До апреля!

Ну, и началась служба. Такая поначалу тяжёлая, что «капустные» мысли сами по себе выветрились. Разве мог я представить себе, что смогу спать на ходу? А вот смог! Это когда первые несколько раз часовым на участок границы ходил. Не один, понятно. Впереди сержант по тропе идёт бесшумной чёрной тенью, сзади — второй младший наряда, а посередине как раз я. Трудновато с непривычки по ночам вдоль «линейки» шастать. Весь вошедший в кровь распорядок учебного пункта живо полетел к чёрту на заставе. Да ещё выезды по сработкам сигнальной системы, сон урывками. И вот идёшь, как заведённый, на автопилоте, по тропе. На протоке ветки от мороза потрескивают. И ты поначалу вздрагиваешь каждый раз. А потом перестаёшь. Потому что, оказывается, спишь на ходу и даже видишь сон. Вот представьте себе! А тут как раз сержант тихо останавливается для прослушивания местности. А ты идёшь (бредёшь, скорее) и… врезаешься в сержантскую спину!

— Оп-па! — радостно шипит сержант. — Защемил?! Абзац тебе! Вернёмся — хватаешь тазик-тряпку и моешь полы в коридоре. Вопросы?
— Никак нет!
— Что никак нет?
— Вопросов нет, товарищ сержант.
— Это правильно.

Я ещё не силён в заставской терминологии, и потому не сразу понимаю, что «щемить» в переводе на гражданский с пограничного — спать. Однако разобрался по ходу дела. А полами меня не испугаешь. Мало, что ли, я их в «учебке» мыл?

И вот так, через тазик-тряпку, понемногу освоил все пограничные премудрости, которых таки немало. В каждом виде наряда свои. Даже выезд «В ружьё!» требует от тебя определённых знаний, навыков и сноровки. Не всё так просто, как может показаться человеку постороннему.

Закончился январь, отсвистели метелями февраль, март, вскрыл льды на реке и протоках апрель. И вдруг…

— Собирайся, — подходит ко мне Витька Синичкин. — Старшина сказал, сейчас мы и ещё Жеребцов на протоку за капустой поедем.
— Куда-а?
— А я знаю? Сказал — на протоку. Фигня какая-то…

Через пять минут выезжаем с заставы на «шестьдесят шестом». До протоки идти-то три минуты, а мы на машине. Так что мигом оказались на месте. Собственно, протоки как таковой и нет. Но зато на треть длины прибрежной островной линии синеет паводковой водой большая старица. Уже далеко не зима, конечно, но вовсе ещё и не лето, тем не менее. Свежо!

— Ну и чё стоим? Отматываем вот эту проволоку от колышка и присобачиваем к форкопу машины.

С помощью кривого стартёра, нелюбезно предоставленного нам водите-лем, мы раскручиваем толстенную ржавую проволоку и надёжно цепляем её к форкопу. Придумают же! По мне так крюк — он и есть крюк. Прицепили. Отошли в сторонку. «Шишига» осторожно двигается с места, едет потихоньку, и вскоре из воды показывается… обыкновенная бочка, обмотанная этой же проволокой и утяжелённая парочкой танковых траков. Или тракторных.

Отмотали мы всё это добро, почистили бочку от небольшого, на удивле-ние, количества донного ила.

— Так, отойдите теперь! — Старшина, дымя неизменной своей «беломо-риной», подходит к бочке и начинает обухом небольшого топорика сбивать верхний обруч. А ловко у него получается! Раз-два-три — и обруч слетает. Но бочка не рассыпается, поскольку она не только снизу, но и в «талии» перехвачена обручами. Старшина делает ещё несколько привычных точных движений, и верхняя крышка бочки оказывается открытой. Я невольно пячусь, ожидая страшной капустной вони. Ну да, в магазине всегда так: если бочку с квашеной капустой открывают, то… хоть святых выноси! Но тут…

Тут пошёл такой густой, такой ядрёный, такой аппетитный аромат! А вид какой у капусты! Беленькая, крепенькая, морковка оранжевая, нарядная — просто песня! Старшина достаёт из кармана вилку, накалывает на неё приличный такой стожок капусты и подаёт нам:

— Пробуйте, архаровцы!

Нас долго упрашивать не надо. Божественный хруст, неземной вкус! И это ведь она не заправлена ещё ни постным маслом, ни лучком репчатым! Разве что с ледком маленько…

— Спасибо, товарищ старший прапорщик!

— Спасибо… Вот уеду от вас, кто вам так капусту заквасит, а? Она же потому и такая, что всю зиму под водой, под гнётом пролежала в бочке. И никакая зараза её там никогда не достанет. Ну и ещё кое-какие секреты имеются. Ладно, сейчас верну крышку и обруч на место, а вы бочку в кузов поднимите.

Что-то грустно немного стало. Да и старшина не очень весёлый. Радоваться бы надо — его на именную заставу переводят, а он не радуется. Да и нам жаль, что уедет Новиков. Как-никак, самый передовой старшина в отряде. Потому и забирают на именную. Там, видите ли, должны служить лучшие. Эх-х… Грузим бочку. Осторожненько, аккуратненько, чтоб, не дай бог, не сорвалась и не скатилась на землю. Но ничего, всё обошлось. Доставили на заставу в лучшем виде и уже вечером, за ужином, поели свежей квашеной капустки вволю.

А потом пришла моя очередь упиваться особенностями заставской кор-мёжки перед молодыми. И я тоже заинтриговал Рафаэля Зайнуллина тем, что он поедет на протоку за капустой. Но с Рафой-то я впросак попал. Он же собачник! А собачников ни под каким видом не допускают к продуктам питания. В том смысле, что они эти самые продукты употребляют исключительно в готовом уже виде. А так — картошку не чистят, рабочими по кухне не ходят. Это чтобы собаки не заразились… Шутка!

Зато со следующим призывом я, заслуженный к тому времени ефрейтор, угадал точно. Сказал Коляну Сидорову, что он весной поедет на протоку, и он поехал. Только капуста была уже немного не такая. Новый-то старшина оказался очень уж молодым и далеко не таким умелым и хозяйственным, как Новиков. Вроде и сделал всё, как ему рассказали. Да, видно, кроме технологии, были у прежнего старшины свои секреты. А может, просто делал он всё с душой…

[Колышницын]

Хороший старшина на заставе разгружает начальника от множества проблем, спасибо за рассказ.

[Darg]

Да уж, заставскую пищу с учебкинской не сравнить, ни качеством, ни количеством.
У нас было картофельное пюре с котлетками и что больше всего поразило - в вазах - конфеты!!! Старослужащие из своих посылок откладывали, для первого ужина "молодых." Традиция.
А чай какой был!!! Не только с отменной заваркой, но и - СЛАДКИЙ!!! Как выяснилось, традиционно же оппились этого перво-чая и потом всю ночь бегали по маленькой в заставской сортир. (У всех "молодых" призывов так было.) А он, не очень близко и на улице стоял отнюдь не май месяц, а март. То исть по ночам подмораживало ещё.
Домовитый старшина-нестяжатель на заставе - это немеряное счастье!!! Для всех.
Спасибо за рассказ!

[roma016]

душевно..., спасибо за рассказ!

[Владимир Евгеньевич]

Орригинальный способ , где хранить квашенную капусту. Понятное дело, что секреты приготовления данного вкусного продукта нарабатывались старшиной годами...А потом, на словах-на-пальцах всего ведь не передашь...
К праздничному столу, который был при встрече папуасов на заставе , в дополнение к вышесказанным рецептам, добавлю ещё самодельные конфеты из плавленного сахара и мочёные мелкие арбузы

Сообщение от Darg

Домовитый старшина-нестяжатель на заставе - это немеряное счастье!!! Для всех.

Согласен абсолютно. Всё сказывается на боеготовности коллектива.
Олег, благодарю за отличный рассказ !

[Бучнев Олег]

Спасибо за отзывы! А старшина Новиков был действительно СТАРШИНА. В огромном авторитете мужик. И не только на заставе. Весь отряд его знал. Он умел ВСЁ. И знал ВСЁ. А кроме того имел настоящий пограничный нюх на всякое палево. Никто не смог бы повесить ему лапшу на уши. Короче, когда его перевели на именную, у нас на ПЗ был траур. У офицеров - тоже.