Одноглазый Джу

[Бучнев Олег]

Вообще-то поначалу он вовсе не был одноглазым, разве что вертлявым до невозможности. Будто относился не к благородной породе немецких овчарок — могучих и выдержанных псов — а был игривым и шустрым пуделем, неспособным спокойно посидеть на месте ни единой минуты. И если честно, роскошное собачье имя Джульбарс (не кличка, а имя!) не подходило ему абсолютно. Наверное, по этой причине и его хозяин старший вожатый службы собак Ринат Султанов, и вся застава, включая офицеров, звали пса Джулей, или даже Джулькой.

Впрочем, пренебрежения в этом не было. Скорее, «всенародная» любовь, поскольку Джульбарс обладал в наших глазах солидным набором «истинно пограничных» достоинств. Он гениально ходил на задержания — был невероятно скоростным, жутко прыгучим, жилисто-сильным, ухватистым, азартным, выносливым и к тому же имел феноменальное верхнее чутьё. Не собака, а клад!

Чаще всего Джулька «работал» задержания в паре с сукой Симой, которую заставский народ так и именовал — на японский манер — Сукасима. «Японка» наша была покрупнее Джульбарса, бегала чуть медленнее, но как бы подстраховывала партнёра. Если Джуля мог в азарте проскочить «флажок» на следу, то Сима, что называется, держала след мёртво. И оказывала силовую поддержку, когда лёгкий Джулька буквально повисал на нарушителе, стиснув челюсти в акульей хватке и ожидая подкрепления. Хотя все нарушители тогда, в 70-х, на нашем участке советско-китайской границы были учебными. И, слава Богу!

А левого глаза неугомонный Джульбарс лишился в силу именно своей чрезмерной энергичности и непоседливости. Верхняя часть стенок собачьих вольеров в питомнике была, как водится, сделана из толстой проволочной сетки. И вот в одном месте кусок проволоки длиной сантиметров в десять каким-то образом отогнулся… А Джуля, находящийся подобно молекуле, почти всегда в каком-нибудь движении, умудрился наткнуться на этот злосчастный отрезок. Проволока попала точно в зрачок. Бедный, бедный пёс… Бедный, бедный Ринат… Неизвестно, кто из них страдал больше. А Султанычу под горячую руку ещё и влетело от начальника заставы за халатность и нерадивость. Хотя, честное слово, Ринат никогда не отличался халатностью и нерадивостью. Он свою службу и свою собаку любил по-настоящему.

Прошло сколько-то времени, страсти улеглись, жизнь и служба вошли в свою колею. Джульбарс с хозяином по-прежнему ходили в дозоры и на ЧГ, занимались плановыми тренировками. В том числе отрабатывали и задержания, используя в качестве нарушителей кого-нибудь из солдат заставы.

Признаться, очень мало удовольствия ходить учебным под любую из собак. Даже маленький легкий Джуля трепал заваленного на землю «супостата» так энергично и сильно, что «подопытные» молились только об одном: лишь бы выдержал дрессировочный костюм.

Костюмы эти у нас были старые и весьма заслуженные, от некоторых остались просто какие-то лохмотья. Тем не менее, всё шло в дело. Рукав, например. Если настала твоя очередь идти помогать тренироваться собакам, то ты идёшь в питомник, получаешь от вожатого или инструктора брезентовый рукав — тяжёлый и засаленный — и начинаешь злить собаку. Совершенно официально. То есть молотишь её (умеренно всё же, конечно) этим самым рукавом, а она прыгает на привязи, рычит, беснуется, мечтая уцепить мощными челюстями не гадский рукав, а твоё мягкое горло под наглой нарушительской рожей.

Потом, после капитального «позления», ты обречённо надеваешь дресскостюм полностью и идёшь в тыл участка — топчешь след и куда-нибудь, в конце концов, забредаешь, чтобы там ждать преследователей. Часа через полтора-два — в зависимости от поставленной задачи — по твою душу с заставы выдвигается «собачник» со своим разозлённым тобою питомцем. Ну и тебя, понятно, легко задерживают, когда ты, заполошно мотая длинными рукавами толстого брезентового пальто, пытаешься оторваться от собаки.

Настала моя очередь. Иду в питомник.

— Султаныч, ты здесь? — окликаю с надеждой, что его вдруг не окажется, и «удовольствие» будет хоть немного отсрочено.

— А-а… Здесь-здесь. Заходи, давай.

И всё случилось, как описано выше. Почти всё. Я был первым нарушителем со времени полученной Джулькой травмы. Его уже так никто и не звал. Исключительно — одноглазый Джу… Пёс догнал меня, я уже слышал его частое дыхание, потом короткое рычание перед прыжком… Потом Джуля пролетел над моим правым плечом, щёлкнул челюстями, не сумев, как обычно это делал, ухватить зубами, и в двух, наверное, метрах впереди меня неловко упал на землю, кувыркнувшись. Вскочил, развернулся и рванулся на меня спереди. Победа! Но даже я чувствовал, что хватка не совсем та, что пес оглушён неожиданным для него падением. Да и бросился он на меня с некоторой заминкой.
— Видел, да? — горько спросил Ринат, ведя меня под конвоем на заставу. Потом он посопел, что-то там себе соображая, и попросил:

— Ты это… Не говори начальнику, ладно? Ну, что Джуля-то… А я его потом натренирую, чтобы он теперь под правый глаз прыгал…

Конечно, я никому ничего не сказал. Тем не менее, шила в мешке не утаишь. «Нарушители» сменяли один другого, и вскоре вся застава, зная теперь про Джулькину беду, переживала: сумеет ли Султаныч переучить пса? До окружной проверки за период обучения оставалось не больше полутора месяцев. Обязательно округ учебного нарушителя запустит. А то и не одного.

…А учебными пошли старший лейтенант Оськин из управления нашего отряда и с ним ещё какой-то проверяющий из округа. Только мы этого пока не знали. Тряслись в громыхающем кузове «шишиги». И с надеждой поглядывали на наших собак — Сукасиму и одноглазого Джу. Хоть бы парочка опять сработала! А тут ещё дождь, как назло…

— Эх-х… Ему б только под правый глаз прыгнуть, — бубнил Султаныч сам себе. — Он на двух последних тренировках ведь прыгал же… Под правый…

Не прошло и трёх минут, как мы вытряхнулись из машины, а Джуля уже уверенно взял след. Уцепила его и Сима. Собаки рванули вперёд, увлекая нас за собой. А бдить надо было изо всех сил, поскольку по следам видно, что нарушителей двое. След в след ступали. Поначалу во всяком случае. Потом, судя по поведению собак и изменению характера отпечатков, они разделились и побежали параллельными курсами, находясь, видимо, в пределах прямой видимости друг друга. Правого вела Сима. Вскоре — примерно через двадцать минут преследования — мы его и увидели, правого. Он взобрался на дерево и ухмылялся сверху. Начальник заставы оставил двоих пограничников для его охраны, а сам с вожатым Симы устремился за группой, преследующей левого.

Тот бежал без дураков, как говорится. Тем более, местность пошла ровная. И если бы не дождь… Впрочем, земля не успела слишком сильно раскиснуть. Другое дело, что путь нарушителю преградило довольно обширное болото. Обходя его, он как раз и попался на глаза тревожной группе. И одноглазому Джу. Пес торжествующе взвыл и, спущенный с поводка, стрелой понёсся на задержание.

— Хоть бы под правый, — заклиная, выдавил на бегу Султаныч.

Не помогло заклинание. Закладывая пологую дугу, Джуля, подвывая в страшном азарте, заходил для прыжка на правое плечо бегущего человека. Метрах в пятидесяти сзади уже неслась мощными скачками подоспевшая к этому моменту Сима. Бег, бег, бег! Мы уже ничего не можем сделать. Утешает то, что и этот нарушитель так или иначе будет задержан. Не Джулей, так Симой.

Прыжок! Одноглазый Джу чёрно-палевой стрелой проносится над плечом человека, падает, кувыркаясь. Разворачивается, подбирается для нового, фронтального прыжка. Прыгает! И в эту минуту сзади прыгает Сима… Нарушителя мощно крутануло и он рухнул, будто его скосили невидимой косой. Дресскостюм на нём новенький, хвостатые напарники треплют его с видимым удовольствием.

Вожатые подскочили, оттащили собак, выполнили все пограничные формальности — согласно протоколу, так сказать. Опознали нарушителя, хотя это было и трудно из-за слоя грязи на его лице.

Оськин стер грязь и, тяжело дыша, мотнул головой:

— Ну… вы тут извращаетесь… в-вашу м-мать! Всякое видел. Но чтобы собаки в коробочку брали… Поделитесь потом… опытом…

Мы все сияем, собачники с трудом удерживают собак, которым жутко хочется продолжить трёпку такого замечательного, нового во всех отношениях нарушителя.

Неторопливо идем обратно, к машине. Каждому хочется погладить одноглазого Джу. И Симу, конечно. Начальник заставы, довольно улыбаясь, тем не менее, одёргивает:

— Ну-ка, приберите руки! Собаки возбуждены, хватануть могут…

Да если бы и хватанули, кто бы на них разозлился!

Чуть отстав от нас, идут отрядной с окружным, впечатлениями делятся. Восхищаются, видимо… А, может, наоборот, планы инспекторской мести вынашивают. С них станется! После коробочки-то…

[Клаус]

Хороший рассказ, спасибо.
У нас на заставе тоже был одноглазый пес Серый. Глаз, говорят, потерял в драке с соседом по вольеру, никто так и не понял, как тот Серого смог через сетку зацепить. Пес 2 срока отслужил - почти 15 лет. Помню, уже и зубы стерлись, и поседел весь, но по полосе препятсвий ходил уверенно, задержание проводил на ура, и со стороны отсутствующего глаза никто кроме вожатого подходить не решался - сразу бросался.

[Витя-кусок]

Спасибо большое!!! От души! Уважаю пограничных собак!

[ВИТАЛИЙ Б]

Спасибо! Интересно.

[Attikos]

Замечательный рассказ. У нас тоже был одноглазый пес Вирт, а звали его все Витька. Служил достойно и даже своему вожатому заслужил звание мл. сержанта, хотя тот и не заканчивал школу СС. Я как то про это рассказ писал.

[Уралов]

Превосходнейший рассказ! Очень понравился! "Коробочка!!!" Класс!!! Спасибо!